Летний вечер 15 июля: в поселке Яровом только что прошла сильнейшая гроза. Причал разнесло, деревья поломало, провода порвало. Много людей пострадало: скорые только успевали увозить пострадавших в Славгород. Из-за бури во многих районах города отключили свет.

Мы ехали на мотоцикле с моим знакомым Мишей — всюду было темно, поэтому мы старались двигаться медленно. Я прижалась к Мише сзади. И вдруг мне стало страшно: я что-то почувствовала. Какую-то панику.

Мужчина пытался перебежать дорогу, а женщина позади хватала и оттягивала его к себе, показывая, что едет мотоцикл. Но мужчина отмахнулся от неё и женщина упала, а вместе с ней рассыпались бумаги, которые лежали в её сумке.

Она стала собирать их прямо на проезжей части, не обращая внимания на мотоцикл. А мужчина выбежал на нашу половину полосы и начал размахивать руками, чтобы мы остановились. Миша уже объезжал его, но в этот самый момент мужчина чем-то зацепился за руль нашего мотоцикла и мы потеряли управление.

В тот вечер была без шлема. Силой удара меня сначала оттолкнуло назад, а потом я врезалась лицом в шлем Миши. В момент удара слышала, как громко хрустнули кости. Миша от силы удара полетел в дерево

Как позже скажут врачи, у Миши были сломаны шея и основание черепа — травмы, из-за которых он умер. Те самые люди, из-за которых всё произошло, подошли к Мише, негромко и спокойно разговаривая. У Миши, как выяснилось позже, пропали золотая цепочка и телефон. Его мама искала их на месте ДТП, но не нашла.

15 июля глазами Екатерины

Ближе к вечеру Полина позвонила и сказала, что они доделают свою работу на озере, несмотря на шторм, а потом приедут домой. Я переживала, потому что кругом творился такой хаос.

В 2 часа ночи стала ей звонить: гудки идут, но трубку она не берёт. Написала в WhatsApp: «Ты где?». Она снова не отвечает. Смотрю, собака дома забеспокоилась: бегает, гавкает. Мне стало страшно. И вдруг зазвенел телефон — незнакомый номер. Беру трубку: «Тётя Катя, это подружка Полины, Лида. Вы не беспокойтесь — Полина живая, только Миша умер...». Я машинально сбросила звонок и думаю: «Что это такое сейчас было посреди ночи?».

Сижу и ничего понять не могу. Телефон зазвонил опять: «Тётя Катя, не бросайте трубку. Полину скорая увезла в реанимацию. Вы поедете в больницу?». Я в замешательстве. В итоге за мной приехала Лида, и мы отправились в больницу. Но меня не пустили — сказали ждать до утра.

Я попросила ребят отвезти меня на место аварии. Смотрю: Миша лежит. Мёртвый. Мама над ним плачет. И кроссовок Полины неподалёку лежит. Полный шок, ничего непонятно

Когда оказалась дома, растерялась: всё, как в тумане. Это просто не высказать. Когда в огород зашла наутро, не узнала его: всю картошку повырывала, оказывается. То есть, в таком шоке была, что вообще не понимала, что делала.

11 дней комы и воскрешающие слова матери

Полину с места происшествия сразу же отправили в больницу. В первый день, когда меня пустили к ней в реанимацию, я молчала. На второй день мне хотелось, чтобы она встала и пошла со мной домой. Я ей говорила: «Полина, вставай! Полежала — и хватит! Вставай, пойдём домой». Говорила днями напролёт. У меня было такое отчаяние.

Когда Полина через 11 дней вышла из комы, то она не умела разговаривать. Спустя время она начала вспоминать и рассказывать. Однажды она сказала, что вспомнила, как я сидела рядом, скрестив руки на груди, и говорила ей: «Полина, вставай, пойдём домой!». Она слышала меня в коме!

Сон мамы Полины

На второй день после аварии мне приснился странный сон. Будто я иду по Алтайской улице и вижу светящийся магазин «Полина». А рядом — парящая невысоко от земли куртка, будто одетая на кого-то невидимого. Подхожу ближе — узнаю, что это куртка Полины, и спрашиваю: «Полина, это ты?», а куртка поворачивается и говорит: «Да, мам, я».
— Ты что здесь делаешь?
— Я не знаю, как тебе рассказать. Мы тут упали.
— А что случилось?
— Мы ехали и упали, и теперь я не знаю, что мне делать.
— А где твоя голова, ноги, руки?
— Ты что, не видишь меня?
— Нет, я только куртку вижу.
— Я здесь!
— Я слышу твой голос и вижу твою куртку, а тебя не вижу совсем!
— А вот это что (и показываю на мотоцикл)? Почему он в заборе?
— Ну, мы разбились.
— А это что?
— А это Миша лежит мёртвый — это уже просто тело, самого его здесь нет.
— А где он?
— Мы когда вместе упали, то выскочили и побежали к магазину. Я там услышала твой голос, остановилась, повернулась, быстро побежала обратно и запрыгнула в своё тело. А потом сказала Мише: «Миша, пойдём назад!». Но он посмотрел на меня и ответил: «Нет, я туда больше не вернусь, здесь гораздо лучше», а потом побежал так, будто стадо лошадей по асфальту — и тишина.

Я проснулась в 2 часа ночи. Удивительно то, что авария тоже случилась в 2 часа ночи. И после неё я в течение ещё недели просыпалась в это же время, и наш пес, той-терьер, тоже просыпался и выл именно в это время.

Новая реальность Полины

Когда после пробуждения из комы меня доставили в больницу, я вообще не осознавала, что у меня что-то произошло с лицом. Не понимала, почему все заботятся обо мне слишком сильно. Не понимала, почему даже мама говорит мне, что нужно быть осторожнее, потому что у меня травма лица.

Позже, когда меня уже перевели в реабилитационный центр, чтобы учить ходить и разговаривать заново, я впервые увидела своё лицо в зеркале. Я была в полнейшем шоке, не верила своим глазам. Спрашивала себя: что произошло, почему так?! Появилось ужасающее осознание, что теперь это со мной — на всю жизнь. И так я думала очень долго.

Но когда со мной стали заниматься психологи, они объяснили, что это — временная травма, которую можно исправить: сделать нужные операции и вернуть здоровье, чтобы всё было в порядке. Это меня успокоило.

Тайны следствия Екатерины

Возбудить уголовное дело в органах отказались — все вокруг твердили, что водитель мотоцикла сам виноват: нарушил правила дорожного движения. Увы, о том, что пешеходы тоже нарушили правила в ту ночь, вовсе не было речи.

Следователь, который вёл дело, сказал, что пешеходы могут переходить дорогу, где хотят, когда хотят и в каком угодно состоянии, потому что Яровое — это курортный город. Получилось, что пешеходы ни в чём не виноваты. А Миша, по словам следователя, просто должен был сам соблюдать правила дорожного движения.

Но как так? Ведь они же должны были видеть свет фары мотоцикла?! Следователь настаивал на том, что пешеходы его не видели. Как это возможно, ведь как только ключ зажигания поворачивается, фара загорается — и не потухнет, пока мотоцикл не заглохнет?! При этом в бумагах было написано, что пешеходы были в пьяном состоянии.

И это — не самое интересное в этой истории. Адвокат сказал мне, что мы должны будем вернуть деньги, которые выплатила нам страховая компания, поскольку пешеходы также обратились к страховщикам и тоже устанавливают тяжкий вред здоровью. А значит, им, как пострадавшим в ДТП, тоже положены выплаты, но поскольку всю сумму оплатили нам — мы должны вернуть часть этих денег.

Я удивилась: как так, ведь нам выплатили их на должных основаниях? Тогда адвокат намекнул, что нам стоит как можно быстрее сделать все нужные операции, чтобы эти деньги были потрачены — тогда не придётся ничего возвращать. Как выяснила позже, никаких денег мы возвращать не должны.

Позже мы наняли другого адвоката, который сказал, что доказать их вину будет сложно, и для этого понадобится участие Мишиной мамы. Но она ответила мне, что не видит в этом смысла — ребёнка своего она уже не вернёт.

Череда операций Полины

Сейчас на лице провели уже 6 операций, кроме того, были операции на шее и голове. Первые две сделали, пока я была в коме — их я не помню. Третью мне сделали уже в Москве.

Левый висок был очень сильно вдавлен. Врачи сказали, что мне повезло: если бы вместо вмятины был перелом виска или трещина, то было бы гораздо хуже. Но всё обошлось, поэтому они поставили мне туда титановую сеточку, которая придерживает висок. Также теперь у меня нет глазной кости — здесь тоже установлен имплант. На щеке костей нет вообще — они были раздроблены, поэтому их все повытаскивали за несколько операций. Вместо них установили большой титановый имплант.

Также у меня была трещина в челюстно-лицевой кости, из-за чего нижняя челюсть опустилась: мне было максимально неудобно. Но в мае 2024 года врачи подтянули челюсть вверх и скрепили её титановой скобой.

Пятая операция прошла в сентябре 2024 года — мне зашили трахеостому на шее, потому что там была ямка, и это тоже очень мешало мне. Кроме того, у меня не двигалась левая бровь — врач подшил мне нерв, чтобы она снова могла шевелиться.

На затылке у меня было несколько пролежней, которые появились за 11 дней в коме. Врачи смогли вырезать их и стянуть кожу на голове в этом месте, но пересадку волос здесь сделать не удалось: кожа мёртвая, и корни волос в ней не прижились бы.

Сейчас предстоит ещё одна операция по государственной квоте стоимостью 1 200 000 рублей, но она не закроет все потребности. Помимо квоты в планах сделать операцию на носу, восстановить упавшее зрение, а также провести операцию по пластике лица. Кроме затрат на проживание в Москве на время операций, требуется ещё около полумиллиона рублей на эти манипуляции.

Да, путь предстоит ещё длинный. Но я не боюсь операций. И тем, кто попал в похожую ситуацию, могу сказать, что не стоит бояться общаться с людьми, обращаться к ним и рассказывать о своей проблеме. В том, что с вами произошло, нет ничего страшного или отталкивающего.

Не нужно сидеть дома или боясь выйти на улицу из-за того, что теперь ты выглядишь как-то иначе.

Как бы там ни было, шлем нужно надевать. Ремень — пристегивать. Скорость — соблюдать. И по ночам стараться не ездить.

Комментарий страхового юриста Ольги Писановой

В ситуации, когда пассажир получил травму в результате ДТП, ему не нужно дожидаться окончания расследования — можно сразу же подавать заявление на получение страховой выплаты на лечение.

В случае с Полиной был ряд правовых сложностей: сначала была информация, что полиса ОСАГО у водителя мотоцикла нет. Позже выяснилось, что он всё-таки есть — ответственность была застрахована, поэтому страховая компания перечислила по первичным документам 400 250 рублей на лечение и по дополнительному заявлению 99 750 ₽.

Несмотря на то что прошло уже полтора года с момента аварии, расследование уголовного дела несколько раз возобновлялось. Если будет доказано, что тот самый пешеход выбил руль у мотоцикла, он будет привлекаться к уголовной ответственности.

Статья 268 Уголовного кодекса гласит, что не только водитель должен нести ответственность за ДТП, если причинил вред чьей-то жизни или здоровью, но и иные лица — пешеходы и пассажиры, — если будет доказано, что они действительно нарушили правила дорожного движения в момент ДТП, что повлекло за собой вред жизни и здоровью его участников.